губами прошептала я, наблюдая, как оборотень открыл пасть, а потом, он пропал.
Когда я оглянулась вокруг, то увидела окровавленные, разорванные тела учащихся и воспитателей, а в центре, на полу, виднелся огромный крест, нарисованный их кровью…
Я проснулась от тихого стука в дверь и мгновенно обернулась, потому что уже знала, кто за ней стоит.
Вильгельм вошел, не дожидаясь моего ответа, и тихо прикрыл за собой дверь, внося в комнату поднос с едой, от которой исходил приятный запах.
– София извинилась передо мной и покинула дом, потому что больше не хочет нести за тебя такую ответственность, – он прошел и поставил еду на стол. – Как ты себя чувствуешь?
Я проследила за всеми его движениями, но на вопрос не ответила. Мне не хотелось говорить. Вообще. И видеть кого-либо – тоже. Я испытывала чувство потерянности, которое испепеляло меня. Здравствуй, депрессия.
– Аркадия?
– Оставь меня, пожалуйста, – через силу проговорила я и отвернулась, снова устраиваясь на кровати.
Я легла спать с чувство опустошения, решив, что после сна все пройдет, но ошибалась – мне стало только хуже. Чувства разрывали меня, и я не видела никакого выхода из сложившейся ситуации.
– Ладно, – мужчина кивнул. – Если что-то понадобится, зови, – и вышел.
Боль… Ее так много было в моей жизни, что можно заполнить ею океан.
Родители мертвы, а меня хотят принести в жертву. Класс. Я же только об этом все время и мечтала.
«Ты сильнее, чем думаешь…»
Нет, я слабая. У меня нет желания бороться со всем этим, потому что я… я боюсь. Меня пугает будущее. Даже в завтрашнем дне я теперь не уверена. Зверь все ближе. У него не получилось добраться до меня несколько раз, но, кто знает, может в следующий раз ему повезет.
А Вильгельм? Как мне теперь жить с ним под одной крышей, зная, кто он такой? Я не смогу. Я ощущаю себя загнанной в угол… упавшей в ледяное озеро, из которого нет спасения и нет шанса даже вдохнуть в себя воздух.
Хватит…
Я медленно поднялась с постели, стараясь не тревожить ребра, и пошла вниз, даже не притрагиваясь к еде.
Преодолев лестницу, я завернула к ванной и скрылась за ее дверью, на удивление, не встретив по пути Вильгельма. Оно и к лучшему.
Заперев новую дверь изнутри, я обернулась к зеркалу, висящему над раковиной, и посмотрела на свое бледное и жалкое отражение.
Под глазами залегли тени после бессонной ночки, а на щеках виднелись царапины после недавнего полета с лошади. Глаза горели желтым и синим тусклым огоньком, в которых не оставалось уже тяги к жизни. В данном случае – моя жизнь бессмысленна. Рано или поздно, меня все-равно убьют и ничто меня не спасет.
Я прекрасно понимала, что хочу сделать и меня это нисколько не пугало. Мне было все-равно. Я просто хотела, чтобы все это скорее закончилось.
Повернувшись к полочке, справа от раковины, я нашла там маникюрные ножницы с острыми концами, которые и собиралась применить в своих нехороших целях.
Открутив кран с горячей водой, я в последний раз посмотрела на свое отражение и крепче сжала в ладони ножницы. Возможно, таблетки были бы куда лучше, но с некоторых пор мне нет доверия, и их наверняка хорошо прячут.
Пару минут я стояла, никак не осмеливаясь на задуманный шаг, пытаясь отыскать хоть одну причину, которая заставит меня жить.
Не нашла.
Прижав к руке холодный металл, я зажмурилась и сильно надавила им в руку, проводя линию от запястья.
Острая боль обожгла руку, и я распахнула глаза, роняя ножницы на пол, рассматривая сделанный порез. Кровь хлынула незамедлительно, капая на коврик под моими ногами и пачкая край белоснежной раковины, о которую я схватилась.
Я понимала, что одного такого пореза мало для летального исхода, но больше я так сделать не смогу. Это оказалось ужасно больно и, кажется, эта самая боль и привела меня в чувства.
Тело дрожало, а на полу уже образовалась целая лужица моей крови, которая все увеличивалась.
– Аркадия, – в дверь раздался настойчивый стук. – Я чую кровь. Что ты делаешь?
Я снова подняла глаза к уже запотевшему зеркалу, прерывисто вздохнула и закричала, одним ударом разбивая стекло кулаком уже израненной руки. Осколки посыпались в раковину, а некоторые со звоном – на пол. Похоже, у меня началась истерика. Я заплакала и упала на колени, зажимая целой ладонью порез. В тот же момент послышался звук ломающегося дерева и в ванную шагнул Вильгельм, откидывая часть двери в сторону, который сразу же бросился ко мне, сорвав с вешалки полотенце.
– Что же ты наделала? – пореза коснулась уже мокрая холодная ткань, зажимая рану.
А я все продолжала истерить, уже прижатая щекой к мужской горячей груди, в которой ужасно быстро и громко билось сердце оборотня.
Глава 23.
Утром от истерики не осталось и следа, но воспоминания о моем поступке продолжали болью пульсировать в зашитой руке. Да, Вильгельм вызвал Софию, которая меня и залатала. Сама я снова погрузилась в себя и это «овощное» состояние очень напрягало Вильгельма, который всю ночь провел рядом с моей кроватью.
Внутри меня шла борьба. Одна сторона хотела, чтобы я спрятала голову в песок и продолжала бояться реальности этого мира, а другая кричала, чтобы я не смела сдаваться и боролась до самого конца.
Мне все еще было страшно. Я не могла привыкнуть к мыслям
